Очень важный текст

Не надо мне петь, что человек полностью формируется в детстве, а дальше уж всё. Мне тут в книжке с рецептами попалась вырезка из «Огонька» всего лишь десятилетней давности, и я очень рада, что она нашлась, мне было бы жаль утратить этот текст – настолько он сильно и хорошо на меня повлиял. Зацепился, пророс и стал одним из ориентиров.

Дмитрий Губин, Борцы и джентльмены (2007 год, «Огонек» №26)

Целиком можно прочесть по ссылке, а я процитирую только пару мест, которые я без всякого Гугла честно помню, которые десятки раз за эти одиннадцать лет всплывали в моей голове:

Несколько лет назад, в Англии, до приезда в которую я был убежден, что это чопорная, замороженная условностями страна, у меня состоялся с одним английским господином разговор по поводу того, что такое есть джентльмен.
– Видите ли, Dmitri, – сказал мне мой vis-a-vis. – Gentleman – это тот, кто gentle born, то есть рожден в мягкости, в терпимости. Кто мягок по отношению к внешнему миру, кто принимает все его проявления.

***
Пару лет назад мой ребенок, тогда еще живший с нами вместе, смотрел программу, как сейчас помню, на НТВ про группу «Ласковый май» и возвращение Юры Шатунова. «Целлулоидный пупс», «сладенькая кукла» – твердил и твердил ведущий, на фоне старых шлягеров «Эта седая ночь, лишь тебе доверяю я» и, разумеется, «Белые розы». И тут ребенок, на дух не переносящий попсы, выключил телевизор, сказав:
– Зачем они над ним издеваются? Ведь про что он пел – это было так трогательно! Зачем над тем, что трогательно, смеяться?
Я же говорю: есть надежда.

Как-то меня это перепахало, этот gentle born. Пошел прогресс по разным направлениям:
- перейти от резких оценок к спокойным констатациям. Констатация может быть беспощадно точной, хлесткой, ироничной – но спокойной. Разница та же самая, как между громким голосом, беззлобно повышенным просто ради того, чтобы тебя лучше слышали («Люди, обед готов!») – и заполошным истошным воплем

- великодушие – отдельная весомая добродетель

- отходя от чуждого, не поливать его грязью. Жемчужное зерно и в «Белых розах» есть, и если я подарю кому-то биографию Шатунова, то буду радоваться, видя радость получателя, хотя мне самой такая книга нафиг не сдалась

- уж если злословить, так понарошку – это просто салонный small talk, игры детей человеческих, а не повод для серьезной ненависти калибра «Аж кушать не могу»

- лучше понимать и больше любить Пушкина, Шекспира и прочих всеобъемлющих творцов, «кто принимает все его проявления»

Текст, конечно, написан из прекраснодушных нулевых и пропитан тогдашними надеждами и иллюзиями. Все помнят, да? Маккартни на Красной площади кричит Путину со товарищи «Привет, ребьята!», «Старые песни о главном» – милая ностальгия, а не заново накрывающая реальность. G8, парад Победы 2005 года; еще чуть-чуть – и мы Европа, #нашидетибудутлучшенас:

Но есть новые поколения, и есть растущие дети, которым до известного возраста свойственно слушать нас просто потому, что мы старше: и вот здесь-то и есть настоящее поле битвы, потому что мы обязаны их растить джентльменами. Дети имеют право быть gentle born.
А потом, став взрослыми, они скажут: привет, родители, мы понимаем, вы прошли перестройку, коррупцию, ментуру и ад на дорогах, но мы хотим жить по-другому, то есть без всего перечисленного. Гудбай, нам не нужны ваши банковские счета и квартиры.
И уйдут от нас. Но будут приходить в гости, потому что все-таки какие-то правильные слова мы им говорили, проповедуя мягкость.

Как показала практика, gentle born как-то не прижилось. Достоевский по-прежнему ближе Пушкина, страна в целом пошла другим путем.
А наша семья, смею надеяться – своим: тем, что Губин прописал.